только после этого разговор продолжился. – Азалий Алексеевич, при всем уважении к вашим руководителям, господам Семенову и Каппелю, даже они не должны знать…

– Господа, я в контрразведке не первый день, и не стоит меня учить, – несколько раздраженно прервал японского полковника Дулепов.

– В этом нет необходимости, – жестко усмехнулся полковник. – Но… на днях японская армия начнет боевые действия, – понизив голос, сообщил он.

Дулепов замер, а через мгновение радостно воскликнул:

– Дожил! Господи, наконец-то свершилось! – Дрожащей рукой он потянулся к бутылке. Горлышко замолотило по краям рюмки. Коньяк лился через край, но старик не замечал этого. По морщинистым щекам катились крупные, как горошины, слезы. – За победу, господа! За матушку Россию! – Голос его дрожал от волнения. Не дожидаясь остальных, он залпом опрокинул рюмку коньяка. На его лице появилась сияющая улыбка, в глазах заиграли азартные искорки.

– Извините, Азалий Алексеевич, возможно, я раньше времени вас обнадежил, но первый удар будет нанесен по Америке. – Эти слова подействовали на Дулепова как ушат холодной воды.

– Ка-ак? А… большевики? – растерянно произнес он.

– Большевики будут следующими, – заверил Такеока.

– Следующими? Твою мать! – выругался полковник, пошатываясь, подошел к столу и стал собирать документы в папку.

Это насторожило японцев. Они уже успели изучить крутой нрав старика. Такому ничего не стоит отказаться от сотрудничества, а заменить его в таком деле было просто некем – Ясновский явно не тянул. Без помощи Дулепова, который только что продемонстрировал им блестящий оперативный план выхода на советского резидента, им не обойтись.

– Азалий Алексеевич, а как вы посмотрите на то, чтобы в игру с красными ввести энкавэдэшника Люшкова в качестве живца? – осторожно предложил Сасо, пытаясь заинтересовать старика.

– Нам надоели его бесконечные россказни про Сталина, – подыграл Такеока.

– Мне все равно. Что хотите, то и делайте, – отмахнулся Дулепов. – Одно скажу, у нас в охранном отделении на такой крючок ловились и эсеры, и большевики.

– И как результат? – не давал ему замкнуться в себе Сасо.

– По-разному… Только смотрите, чтобы вашу подсадную утку раньше времени не шлепнули.

– А вы нам помогите, Азалий Алексеевич. Мы же со своей стороны проявим должную заботу…

– Знаю я вашу заботу, – перебил Дулепов. – Девять граммов у вас всегда заготовлено.

– Ну зачем так! – бурно запротестовал Сасо. – Ваша помощь, Азалий Алексеевич, просто неоценима. Да, забыл сказать, наверху принято решение выделить дополнительно на нужды вашей контрразведки тридцать тысяч…

В глазах Дулепова вспыхнул алчный огонек.

– Однако дешево вы меня оценили, – произнес он совершенно другим голосом. – Я не Иуда, чтобы размениваться на тридцать сребреников!

– Ну, это мы уладим. Думаю, вы можете рассчитывать и на сорок тысяч! – поспешил заверить Сасо. – А если до начала наступления решится проблема с советским резидентом, лично вас, Азалий Алексеевич, ждет очень щедрая дополнительная награда.

Дулепов молча наполнил коньяком рюмку, одним махом выпил и, переведя дыхание, сказал:

– Просто так, как куклой, крутить Люшковым перед носом большевистских агентов малоэффективно. Чека за двадцать лет насобачилось такие фокусы быстро разгадывать, их на мякине уже не проведешь, тут надо придумать что-то позаковыристее и поумнее.

– Вот мы и рассчитываем на ваш опыт, – подхватил Сасо. – Конечно, мы не на одного Люшкова ставку сделаем, есть еще одно предложение…

– Какое, господа? – В Дулепове проснулось профессиональное любопытство.

– Хотим запустить в штаб армии, где засели агенты красных, мощную, хорошо подготовленную дезу.

– Думаете, заглотят? Вряд ли, это вам не окопные офицеры. Один агент или несколько, но штанов в кабинетах они протерли немерено.

– Заглотят, не сомневайтесь. Есть такой вариант: через наши оперативные возможности в Токио отправить на начальника штаба армии особо важный документ, например секретное дополнение к плану «Кантокуэн».

– Это уже интересно, а дальше что? – загорелся Дулепов.

– Проведем совещание, на которое пригласим тех, кто отмечен в вашей схеме. Азалий Алексеевич, соглашайтесь, ради такой операции можно забыть все наши прошлые разногласия и обиды!

– Хорошо, господа, я согласен! – помолчав, кивнул Дулепов.

– Вот и отлично! Детали операции согласуем в рабочем порядке!

Японцы коротко попрощались и ушли.

– Азалий Алексеевич, можно? – В приоткрытую дверь просунулась унылая физиономия Ясновского.

– А, Вадим, заходи, – махнул рукой Дулепов. – Давай наливай, а то с этими хитрыми ребятами с прищуром толком и не выпьешь.

– Нет, ну за что?! «Шестерку» нашли, сволочи! Опустили меня, как последнего… – бубнил ротмистр.

– Плюнь и разотри! Одно слово – азиаты! – презрительно бросил Дулепов. – Ты пей, Вадим, пей.

– Не могу, Азалий Алексеевич, у меня явка с Тихим, – помотал головой Ясновский, отодвигая рюмку.

– Ну, это святое! – кивнул полковник. – Погоди, Вадим, – остановил он подчиненного уже в дверях. – Тут у меня одна мысль мелькнула… Федорова кто брал?

– Жандармы.

– Полицейские участвовали?

– Только на подхвате.

– А где сидят Бандура и Козлов?

– В центральной, у Тихого.

– Очень даже неплохо! – потер руки Дулепов.

Ясновский терялся в догадках, пытаясь понять, куда клонит шеф, но тот не спешил делиться своими соображениями.

Попыхивая папиросой, он продолжил задавать вопросы:

– После Федорова что-нибудь осталось?

– Почти ничего. Успел, гад, все уничтожить.

– А кто знал о его поимке?

– Сасо, Такеока, вероятно, Ниумура с Дейсаном, майоришкой этим, ну, и мы с вами.

– А может, все-таки есть зацепки? – Глаза Дулепова сузились.

– Вы полагаете, японцы что-то недоговаривают? – предположил ротмистр.

– А что они могут недоговаривать? Хотя… Черт их знает… Я вот что, Вадим, подумал. А не развернуть ли нам ситуацию с Федоровым против красного резидента?

– Каким образом? – удивился Ясновский. – С покойника ничего не возьмешь. Козлов с Бандурой скорее языки проглотят, чем своих сдадут, мы уж пробовали разговорить, но…

– А твой Тихий зачем?

– Тихий? Он-то тут с какого боку?

– Через него мы хотим запустить информацию, что Федоров не успел уничтожить все коды. Что ты на это скажешь?

– Идея, конечно, хорошая, но Тихий… Он же не имел никакого отношения к делу Федорова! И потом…

– Потом будет суп с котом! Без тебя знаю, что не имел! Он у тебя где служит? – с раздражением перебил Дулепов.

– В полиции! А что?

– А то. Он ведь там не последняя сошка. При желании мог бы узнать.

– Ясно… Но как на это посмотрят японцы?

– Не беспокойся, Вадим, я их беру на себя. Ты только втолкуй Тихому, пусть язык попридержит. Знаю, любит, мерзавец, пыль в глаза пустить.

– Не волнуйтесь, подрежем! – заверил Ясновский.

– Тогда давай действуй! – распорядился Дулепов.

Ротмистр переоделся и отправился в город. Явка с Тихим была назначена в фотостудии Замойского. Место бойкое, да и сам хозяин подозрений не вызывал. Марк Соломонович Замойский появился в Харбине в середине двадцатых годов после какой-то темной истории, случившийся в Гирине. Вытащил его из полиции Дулепов, который знал